«В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат.

Более всего на свете прокуратор ненавидел запах розового масла, и все теперь предвещало нехороший день, так как запах этот начал преследовать прокуратора с рассвета. Прокуратору казалось, что розовый запах источают кипарисы и пальмы в саду, что к запаху кожи и конвоя примешивается проклятая розовая струя. От флигелей в тылу дворца, где расположилась пришедшая с прокуратором в Ершалаим первая когорта двенадцатого молниеносного легиона, заносило дымком в колоннаду через верхнюю площадку сада, и к горьковатому дыму, свидетельствовавшему о том, что кашевары в кентуриях начали готовить обед, примешивался все тот же жирный розовый дух. О боги, боги, за что вы наказываете меня?

...На мозаичном полу у фонтана уже было приготовлено кресло, и прокуратор, не глядя ни на кого, сел в него и протянул руку в сторону.

Секретарь почтительно вложил в эту руку кусок пергамента. Не удержавшись от болезненной гримасы, прокуратор искоса, бегло проглядел написанное, вернул пергамент секретарю и с трудом проговорил:

– Подследственный из Галилеи? К тетрарху дело посылали?

– Да, прокуратор, – ответил секретарь.

– Что же он?

– Он отказался дать заключение по делу и смертный приговор Синедриона направил на ваше утверждение, – объяснил секретарь.

Прокуратор дернул щекой и сказал тихо:

– Приведите обвиняемого.

И сейчас же с площадки сада под колонны на балкон двое легионеров ввели и поставили перед креслом прокуратора человека лет двадцати семи. Этот человек был одет в старенький и разорванный голубой хитон. Голова его была прикрыта белой повязкой с ремешком вокруг лба, а руки связаны за спиной. Под левым глазом у человека был большой синяк, в углу рта – ссадина с запекшейся кровью. Приведенный с тревожным любопытством глядел на прокуратора.

Тот помолчал, потом тихо спросил по-арамейски:

– Так это ты подговаривал народ разрушить Ершалаимский храм?

Прокуратор при этом сидел как каменный, и только губы его шевелились чуть-чуть при произнесении слов.

...Человек со связанными руками несколько подался вперед и начал говорить:

– Добрый человек! Поверь мне...

Но прокуратор, по-прежнему не шевелясь и ничуть не повышая голоса, тут же перебил его:

– Это меня ты называешь добрым человеком? Ты ошибаешься. В Ершалаиме все шепчут про меня, что я свирепое чудовище, и это совершенно верно, – и так же монотонно прибавил: – Кентуриона Крысобоя ко мне.

Всем показалось, что на балконе потемнело, когда кентурион, командующий особой кентурией, Марк, прозванный Крысобоем, предстал перед прокуратором. Крысобой был на голову выше самого высокого из солдат легиона и настолько широк в плечах, что совершенно заслонил еще невысокое солнце.

Прокуратор обратился к кентуриону по-латыни:

– Преступник называет меня "добрый человек". Выведите его отсюда на минуту, объясните ему, как надо разговаривать со мной. Но не калечить.

И все, кроме неподвижного прокуратора, проводили взглядом Марка Крысобоя, который махнул рукою арестованному, показывая, что тот должен следовать за ним. Крысобоя вообще все провожали взглядами, где бы он  ни появлялся, из-за его роста, а те, кто видел его впервые, из-за того еще,  что лицо кентуриона было изуродовано: нос его некогда был разбит ударом германской палицы.

Простучали тяжелые сапоги Марка по мозаике, связанный пошел за ним бесшумно, полное молчание настало в колоннаде, и слышно было, как ворковали голуби на площадке сада у балкона, да еще вода пела замысловатую приятную песню в фонтане.

...Выведя арестованного из-под колонн в сад, Крысобой вынул из рук у легионера, стоявшего у подножия бронзовой статуи, бич и, несильно размахнувшись, ударил арестованного по плечам. Движение кентуриона было небрежно и легко, но связанный мгновенно рухнул наземь, как будто ему подрубили ноги, захлебнулся воздухом, краска сбежала с его лица и глаза обессмыслились. Марк одною левою рукой, легко, как пустой мешок, вздернул на воздух упавшего, поставил его на ноги и заговорил гнусаво, плохо выговаривая арамейские слова:

– Римского прокуратора называть – игемон. Других слов не говорить. Смирно стоять. Ты понял меня или ударить тебя?

Арестованный пошатнулся, но совладал с собою, краска вернулась, он перевел дыхание и ответил хрипло:

– Я понял тебя. Не бей меня.

Через минуту он вновь стоял перед прокуратором.

Прозвучал тусклый больной голос:

– Имя?...» (М.А. Булгаков, «Мастер и Маргарита»)

*    *    *

…Что было дальше, мы все знаем: крестная казнь и смерть, а потом – воскресение, победа над смертью и дарование нам всем этой новой жизни. Но с чего всё началось?

Во-первых, этот весенний месяц тогда назывался не «нисан», а «авив» – месяц сбора колосьев первого урожая. Только после Вавилонского пленения евреи стали называть его нисаном, что в переводе с ассирийского значило «открытие, начало». Почему? По заповеди Божией: с него стал начинаться новый год еврейского календаря:

Месяц сей да будет у вас началом месяцев, первым да будет он у вас между месяцами года (Исход 12:2).

И ещё потому этот месяц стал называться «началом», что четырнадцатое число месяца авива-нисана стало началом новой жизни израильского народа – жизни очищенной, искупленной, свободной и примирённой с Богом. И о том, как было дело, во многих подробностях написано в книге Исход:

И сказал Господь Моисею и Аарону в земле Египетской, говоря: месяц сей да будет у вас началом месяцев, первым да будет он у вас между месяцами года. Скажите всему обществу [сынов] Израилевых: в десятый день сего месяца пусть возьмут себе каждый одного агнца по семействам, по агнцу на семейство; а если семейство так мало, что не съест агнца, то пусть возьмет с соседом своим, ближайшим к дому своему, по числу душ: по той мере, сколько каждый съест, расчислитесь на агнца. Агнец у вас должен быть без порока, мужеского пола, однолетний; возьмите его от овец, или от коз, и пусть он хранится у вас до четырнадцатого дня сего месяца: тогда пусть заколет его все собрание общества Израильского вечером, и пусть возьмут от крови его и помажут на обоих косяках и на перекладине дверей в домах, где будут есть его; пусть съедят мясо его в сию самую ночь, испеченное на огне; с пресным хлебом и с горькими травами пусть съедят его; не ешьте от него недопеченного, или сваренного в воде, но ешьте испеченное на огне, голову с ногами и внутренностями; не оставляйте от него до утра [и кости его не сокрушайте], но оставшееся от него до утра сожгите на огне. Ешьте же его так: пусть будут чресла ваши препоясаны, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью: это – Пасха Господня. А Я в сию самую ночь пройду по земле Египетской и поражу всякого первенца в земле Египетской, от человека до скота, и над всеми богами Египетскими произведу суд. Я Господь. И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь, и увижу кровь и пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной, когда буду поражать землю Египетскую (Исх. 12:1-13)

«Пройду мимо» - эти два слова переводятся одним коротким еврейским «песах», от которого и произошло название великого праздника Пасхи. Меня в своё время это маленькое лингвистическое открытие, честно говоря, весьма разочаровало. Как-то принято среди людей, да и, согласитесь, гораздо приятнее отмечать и праздновать чьё-нибудь прибытие, встречу или уж в крайнем случае – расставание, но уж никак не «пройду мимо». И ещё менее понятно, чему можно радоваться, если Сам Господь Бог сначала обещает: «Я в сию самую ночь пройду по земле», – а потом добавляет: «и пройду мимо вас» (Исх. 12:12).

Видимо, дело здесь в том, что явление Господа на землю для человека или целого народа может оказаться событием печальным и даже ужасным, если эти люди окажутся к этому не готовы. Видимо присутствие Святого Бога для всякой нечистоты, для малейшей примеси зла, для гордости и неправды – для всего, что мы называем грехом – оказывается смертельно опасно и губительно. 

Бедняга Египетский фараон, будучи с младых ногтей воспитан в глубоком и искреннем ...заблуждении, что он – является прямым наследником бога Ра, совершенно искренне вступил в соперничество с истинным Богом, пытаясь доказать Ему своё превосходство. Первые девять казней заставляют его признать, что он – слабее Бога, и только десятая, коснувшись его лично, заставляет фараона признать (может быть, впервые в жизни осознать!), что он – не бог!

В полночь Господь поразил всех первенцев в земле Египетской, от первенца фараона, сидевшего на престоле своем, до первенца узника, находившегося в темнице, и все первородное из скота. И встал фараон ночью сам и все рабы его и весь Египет; и сделался великий вопль [во всей земле] Египетской, ибо не было дома, где не было бы мертвеца (Исх. 12:29-30).

Но так ли это на самом деле? Оказывается, нет. Оказывается, целый народ, живший на той же самой земле, в тех же городах и на тех же улицах, что и египтяне, каким-то чудом избежал «язвы губительной». Какая-то могущественная сила уберегла первенцев израильских, и, проходя мимо их дверей, «не попустила губителю войти в их дома для поражения» (Исх. 12:23). Что же отвратило от израильтян в эту ночь карающую всякий грех и истребляющую всякую нечистоту десницу Господню?

Или, может быть, избранный народ, 400 лет живя посреди язычников, сумел сохранить себя в такой чистоте, праведности и неприкосновенности, что в глазах Божиих был совершенен, беспорочен и свят, а потому и не достоин никакой кары? «You wish», – как говорят американцы в подобных случаях. Впрочем, не будем перемывать их давно истлевшие кости, ведь об усопших принято говорить либо ничего, либо хорошо. Ради ясности, мы лишь упомянем тот факт, что Господу понадобилось совершить настоящее чудо, чтобы уберечь избранный Им народ от верной погибели, возродить его как нацию и сохранить для осуществления Израилем его предназначения. Какого?

И сказал Господь Авраму: пойди из земли твоей, от родства твоего и из дома отца твоего [и иди] в землю, которую Я укажу тебе; и Я произведу от тебя великий народ, и благословлю тебя, и возвеличу имя твое, и будешь ты в благословение; Я благословлю благословляющих тебя, и злословящих тебя прокляну; и благословятся в тебе все племена земные (Бытие 12:1-3).

Оказывается, благословенное избрание семени Авраамова не заканчивается на нём самом, т.е., на народе Израиля, но – через него – распространяется на "все племена земные"! Через Израиль всем народам земли было суждено обрести благословенное спасение – Мессию, Христа. В его истории и традиции должен был накапливаться опыт общения человека с Богом. В его Писаниях должны были сохраняться пророчества о грядущем пришествии Христа в этот мир. В его колене должен был появиться на свет Спаситель. Ради этого – стоило совершить чудо, и Господь не поскупился – совершив Пасху.

Впрочем, слово «совершив» лучше в данном случае заменить на другое – «став» Пасхой, т.е., предложив в замен первенцев израильских «Сына Своего Единородного, дабы каждый верующий в Него не погиб, но имел жизнь вечную» (Ин. 3:16). Апостол Павел так и пишет: «Пасха наша, Христос, заклан за нас» (1 Кор. 5:7). То есть, чтобы губительная язва «прошла мимо» нас (песех), Христос принёс в жертву Самого Себя, став тем самым Агнцем.

Вы скажете: «Так ведь Христос жил много и много веков спустя после той зловещей ночи!» И я скажу вам на это: «Правильно. А мы с вами живём много и много веков после Христа. И агнца мы с вами по ночам не едим, и кровью его косяки не мажем. А в спасение от вечной смерти тем не менее верим твёрдо». Как же так? Не всё ли это совершать заповедал нам Господь?

И да будет вам день сей памятен, и празднуйте в оный праздник Господу во [все] роды ваши; как установление вечное празднуйте его. Семь дней ешьте пресный хлеб; с самого первого дня уничтожьте квасное в домах ваших, ибо кто будет есть квасное с первого дня до седьмого дня, душа та истреблена будет из среды Израиля. И в первый день да будет у вас священное собрание, и в седьмой день священное собрание: никакой работы не должно делать в них; только что есть каждому, одно то можно делать вам (Исх. 12:14-17).

Наверное, из всей этой заповеди, мы с вами придерживаемся только той её части, где говорится про «священное собрание», да ещё про то, что «никакой работы не должно делать» по воскресеньям. А если серьёзно, то, во-первых, даже сами израильтяне не праздновали Пасху в течение следующих же за этим сорока лет, пока они блуждали по пустыне. И, во-вторых, празднование Пасхи со временем обросло и обогатилось такими дополнительными чертами и традициями, которые уже совершенно невозможно отделить от первоначального канона: это и пред-пасхальный ужин (т.е., вечеря), и четыре чаши разбавленного водой вина, которые передавались по кругу, и пение Псалмов (Пс. 112-117) и т.д. Некоторые из этих черт, я уверен, мы легко узнаём в нашей христианской традиции, ибо им следовал Христос во время Своей земной жизни, тем самым освятив их и заповедав нам с вами. А стало быть, мы не так уж и далеки от следования Господней заповеди: «И да будет вам день сей памятен, и празднуйте в оный праздник Господу во [все] роды ваши; как установление вечное празднуйте его». 

И самое главное, конечно, не в том, насколько мелочно и кропотливо мы соблюдаем каждую букву завета, а в том, сохраняем ли мы, подобно древним израильтянам в Египте, подобно ученикам Христовым в Иерусалиме, подобно нашим с вами дедам и бабушкам в России или на Украине веру в Бога, в Его желание и Его способность спасти нас от погибели. Ведь, согласитесь, кровь агнца спасла израильтян не благодаря какому-то её особому химическому составу или магическому свойству, а лишь потому, что она была «знамением» их веры в Господа.

   И будет у вас кровь знамением на домах, где вы находитесь, и увижу кровь и пройду мимо вас, и не будет между вами язвы губительной, когда буду поражать землю Египетскую (Исх. 12:13).

Ужасно глупо мазать чем-либо дверные косяки. Совершенное безумие ужинать (вечерять) кусочком хлеба и глотком вина. Смешно и нелепо осенять себя крестным знамением или красить куриные яйца на Пасху... если все эти действия не являются «знамениями», которые Господь «увидит» и «пройдёт мимо», не покарав нас за наши грехи потерей наших «первенцев», т.е., самого дорогого, что у нас есть: детей,  здоровья, таланта, друзей, мечтаний. И наоборот, всё это имеет самый глубочайший смысл, когда и если совершается по искренней вере во Всеблагого и Всемогущего Бога. Вере не в логику, не в собственные силы, не в законы природы и не в какие угодно могущественные заблуждения (помните горемыку-фараона!), а в обетование и милость живого Бога!

И если спросят вас дети, что это такое странное и «несовременное» вы тут делаете, то знаете ли вы, что им ответить? Господь и на этот случай оставил нам наставление:

И когда скажут вам дети ваши: что это за служение? Скажите [им]: это пасхальная жертва Господу, Который прошел мимо домов сынов Израилевых в Египте, когда поражал Египтян, и домы наши избавил (Исх. 12:26-27).

А если не ваши дети спросят вас о том, что такое Пасха, то знаете ли вы, как им ответить? Помните, откуда произошло это слово? Кстати, ради Бога, ради Его святого Имени, не называйте этот праздник «Easter», по имени англосаксонского языческого божества Еостер. Есть в английском языке чудное слово «Passover», которое и звучит-то более похоже на Пасху, и по смыслу ей гораздо более соответствует.

А если спросят вас, почему Пасха у разных церквей в разные годы на разные даты падает, что ответите? Ну, во-первых, в некоторых странах Малой Азии Церковь закрепила праздник за определённой фиксированной датой, и с тех пор никаких проблем с этим у них нет. В большинстве стран мира принято установленное Антиохийской Церковью исчисление даты по еврейскому календарю, который не совпадает с общепринятым календарём, а поэтому дата его постоянно и «плавает». Кроме того, и это всего забавнее, ещё на Никейском Вселенском Соборе в 325 году была обнаружена ошибка в исчислении даты, и Собор даже принял по этому поводу совершенно категорическое решение, но ошибка так и осталась не исправленной. И, наконец, несовпадение существует между западными и большинством Православных Церквей ещё и за счёт того, что Православные Церкви придерживаются Юлианского календаря в отличие от общепринятого Грегорианского. К счастью, все эти разногласия приводят в наше время не столько к розни между церквями, сколько к тому, что люди просто празднуют Пасху по несколько раз в году, что с Божественной точки зрения должно быть нисколько не предосудительно.

Т.е., как видим, есть на свете вещи не очень важные, весьма важные и жизненно важные. Пасхальное чудо относится к особой категории вещей – смертельно важных. В ранней Церкви именно на Пасху совершалось крещение «катехуменов» – только что приобщившихся к вере людей – и восстановление в евхаристическом общении ранее отстранённых от причастия: когда десница Господня «приходит на землю», большинству людей будет лучше, если она «пройдёт мимо». Есть ли среди нас сегодня такие, для кого праздник Пасхи может обернуться событием печальным или даже губительным? Фараону Бог дал десять попыток, сколько осталось у вас? Не пора ли вам сегодня совершить это самое невероятное, нелогичное и нелепое, но спасительное для вас действие: довериться, вручить себя Богу?

«Добрый человек, поверь мне...» – обратился пленник к Пилату.

Аминь.