Легко ли обрести спасение? Смотря, с чем сравнивать. Если представить себе некоторую протяжённость, на одном конце которой – полная невозможность, а на другом – совершенная лёгкость, то куда мы поместим спасение?

Похоже, разные культуры и народы относят его ближе к той или иной крайности. Для русского, да и любого другого православного человека спасение представляется, как правило, плодом всей его жизни по вере в Бога, а, стало быть, результатом немалых личных усилий, великого смирения, почти героического самоотвержения и титанического терпения. Наоборот, американцы зачастую именно тем и пытаются привлечь к вере неспасённые души соплеменников, что представляют всё дело в виде «трёх простых шагов», «четырёх основных законов», «шести лёгких ступеней» и т.д. Но, что замечательно, и тому и другому взгляду находится глубочайшее теологическое обоснование и широчайшая библейская база. Апостол Иаков в своём послании явно отстаивает православную точку зрения, страстно призывая нас:

Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: "идите с миром, грейтесь и питайтесь", но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: "ты имеешь веру, а я имею дела": покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру мою из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют, и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? И исполнилось слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим". Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Подобно и Раав блудница не делами ли оправдалась, приняв соглядатаев и отпустив их другим путем? Ибо, как тело без духа мёртво, так и вера без дел мертва. (Иак. 2:14-26)

Не даром в русском Синодальном изводе Библии это послание стоит самым первым – сразу после книги Деяний. И не даром, вероятно, в западных («протестантских») Библиях бедного Иакова не только переименовали в Джеймса, но и послание его затесалось в самый конец соборных посланий, уступив разве что посланию к Евреям. И, наоборот, на первом месте у протестантов – самое ими излюбленное послание к Римлянам, в котором Павел с пылом и горячностью утверждает, казалось бы, прямо противоположное:

Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в Крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во [время] долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да [явится] Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса. Где же то, чем бы хвалиться? уничтожено. Каким законом? [законом] дел? Нет, но законом веры. Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона. (Рим. 3:21-28)

Ну, не странно ли это? Один апостол категорически отрицает участие наших добрых дел в решении вопроса о спасении, другой, с не меньшей категоричностью, требует от нас почти непосильного труда благотворительности ради достижения той же цели. По Павлу, похоже, и бесы, искренне и «трепетно» верующие в Бога, будут спасены, а по Иакову – и не всякий праведник может с уверенностью рассчитывать на вечную жизнь с Господом. Может быть, сам  факт такой разбросанности должен подсказать нам, что истина где-то – посредине или, как тоже бывает, на всей протяжённости или даже вовсе вне её?

Впрочем, возможен ещё один вариант: что это противоречие мнимое, и оба апостола, и, вслед за ними, обе церковных традиции, на самом деле, говорят об одном и том же, подчёркивая при этом разные стороны, разные грани одного и того же понятия. Ведь может же быть, например, яблоко и зелёным, и кислым одновременно, и, указавши, например, в одном рецепте, что для приготовления пирога требуются исключительно зелёные яблоки, а в другом – что исключительно кислые, мы вовсе не обязательно противоречим самим себе. Просто один рецепт будет предназначен для человека, у которого все яблоки в саду кислые, и ему надо будет научиться выбирать из них только зелёные. Другой рецепт будет полезен тому, у кого никаких яблок, кроме зелёных, не растёт вовсе, и ему надо будет каким-то образом отбирать из них кислые. Для каждого из них при этом, одно из этих качеств будет как бы само собой разумеющимся, а другое – новым, которого его пирогу как раз и не хватает.

Можем ли мы, например, представить себе, что для читателей Павлова послания, по большинству – живших в Риме евреев, всю свою жизнь посвятивших кропотливому соблюдению требований и обрядов Закона этим недостающим и спасительным качеством являлась вера во Иисуса Христа? Им не надо было объяснять, что добродетель, благотворительность, жертвенность, внешняя праведность и благообразие являются достоинствами, ибо вся их жизнь была заполнена именно этим – старанием через исполнение Божиих заповедей заслужить у Господа прощение грехов и жизнь вечную. Причём, они всё это не сами «из головы выдумали», а прочли в откровении Божием – Торе. Беда их (подчёркиваю, беда, а не вина) заключалась в как раз том, чего они в Слове Божием не прочли: не менее категорической заповеди об уповании на спасение через веру в Божия Помазанника – Мессию. Вот, об этом-то Павел им и говорит: дескать, независимо от того, сколько бы вы ни совершали добрых дел, ваше спасение будет для вас недоступно, если не соблюдёте вы «закона веры», т.е., не уверуете во Христа, распятого за ваши грехи. И для них это слышать было весьма удивительно!

Равно как и для читателей послания апостола Иакова – слышать о том, что одной только умозрительной верой, даже самой глубокой и искренней, но – бездеятельной, милости Божией и спасения от вечной смерти им не снискать. Будучи, очевидно, людьми весьма искушёнными в вере и стремящимися в ней достичь совершенства (об этом говорится в начале послания), они и от апостола Христова, вероятнее всего, ожидали призыва к ещё большему проникновению в глубины этого понятия, ещё большей посвящённости Богу, ещё большей отрешённости от всего земного, суетного и способного отвлечь их помыслы и чувства от созерцания и молитвенного общения с Господом. Я представляю себе эти рассеянные по миру отшельнические скиты и общины, где-нибудь посреди пустынь, в горах или непроходимых лесах, в которых собираются гонимые миром христиане, живущие одной лишь верой в скорое пришествие Христово и Царство Небесное, уготованное для них, верующих в Него. А если так, и даруемое им Царство «приблизилось», то к чему трудиться, к чему прилагать усилия, к чему, вообще, проявлять какой-либо интерес к падшему миру, если Второе Пришествие наступит ...в следующую пятницу. Надо лишь воздеть очи горе и устремиться духом в небесную высь...

Поистине громом посреди ясного неба прозвучали для этих подвижников веры слова Иакова: «и бесы веруют – и трепещут!» Как же так? Ведь мы так усердно подвизались именно в том, чтобы отринуть все земные труды и заботы, так многим пожертвовали ради достиженя обетованной благодати спасения посредством глубокой созерцательной веры и – на тебе: «вера без дел мертва». Впрочем, зачем так далеко в прошлое за примером ходить, когда в современных нам, полагающих себя вполне «библейскими» церквях слышишь всё то же самое возмущение, как только речь заходит о необходимости личного деятельного участия верующего в совершении, или, как Павел называет его в 1 Тим. 6:12, «доброго подвига веры». Подвига, т.е., героического и самоотверженного поступка, труда, деятельности, а не просто и не только словесного, пусть даже и вполне искреннего, излияния своих убеждений, чувств и намерений.

Итак, возлюбленные мои, как вы всегда были послушны, не только в присутствии моем, но гораздо более ныне во время отсутствия моего, со страхом и трепетомсовершайте свое спасение. (Фил. 2:12)

Обращается Павел к церкви в Филиппах, т.е., к людям верующим, а, стало быть, речь здесь идёт не столько о первом шаге навстречу Богу, называемом у нас покаянием, обращением или уверованием, сколько о том пути с Богом, который с этого шага только начинается. «Совершайте своё спасение», пишет филиппийцам Павел, т.е., делайте своё спасение совершенным, законченным и полным, воплощайте его в жизнь, делайте из умозрительного реальным и явным. Оказывается, мало осознавать себя спасённым и провозглашать себя таковым. Необходимо, кроме этого, ещё и реально быть спасённым, жить спасённым, принимать решения спасённым, предпринимать действия спасённым и т.д.  

Ведь вечная жизнь спасённого от смерти человека начинается не с момента его телесной смерти, как это нам часто представляется, когда мы слышим что-то типа: «Отошёл в вечность!» или «Теперь он – с Богом». Вечная жизнь с Богом начинается тогда, когда мы признаём Его владычество над нами, признаём своё недостоинство пред Ним и просим у Него прощения за наши грехи. И наше спасение продолжается, происходит, т.е., совершается во всей нашей дальнейшей жизни на земле и далее – на Небесах. Поэтому так важно, чтобы вся наша жизнь, а не только какой-то один экстатический момент её, не только два часа по воскресеньям, не только в тиши и покое молитвы и изучения Библии – была жизнью спасённого и вечно живущего человека. Поэтому так важно избегать ошибок, падений и нечистоты в каждый момент нашей жизни: когды мы только просыпаемся, едем на работу или в школу, когда мы совершаем то, что от нас требуется в течение дня или делаем покупки, когды мы отдыхаем после работы или выполняем школьное задание. Поэтому так важно просить прощения у Господа сразу, как только мы замечаем за собой что-то недоброе. Бог простит и навсегда забует наш грех раскаянный, но нам всегда – вечно! – будет стыдно за него, если мы «забыли» попросить за него прощения, в тщетной надежде на то, что и Господь со временем «забует» о нём. А что же происходит в таких случаях? Неужели человек, не раскаявшись в совершённом грехе, может потерять своё спасение? Конечно нет. Но он очень даже может его так никогда и не обрести, если ограничится лишь декларацией, лишь его словесным провозглашением, но не даст ему совершиться, стать реальностью в своей жизни.

Меня ужасно возмущает то, что я так часто слышу, особенно, в американских церквях: «Coming to Jesus is so easy! Just say this simple prayer with me. It only takes a few minutes of your time» (Придти ко Христу – так легко! Надо всего навсего произнести эту простую молитву вслед за мной. Это займёт лишь несколько минут вашего времени). Как будто на этом их жизнь должна немедленно и внезапно прекратиться. Создаётся такой впечатление, будто сразу вслед за этим должна обрушиться крыша церкви или произойти что-то ещё ужасное, что не даст этим людям и минуты прожить и порадоваться своим спасённым состоянием ещё на земле. Но крыша не падает, и люди выходят из церкви в мир и... как сказал Даниил Хармс: «Раз, два, три – и ничего не произошло». Не всегда, конечно, но очень часто за этим решением не следует ровно ничего, кроме его повторения потом каждое воскресенье. Мне рисуется при этом картина человека, бежавшего от преследования врага, достигшего, наконец, стен спасительной крепости, постучавшего в ворота, и, когда они распахнулись настежь... продолжающего бегать кругами вокруг крепости в надежде на то, что, когда ему станет вот уже действительно невмоготу, ворота будут по-прежнему распахнуты, и он окажется в достаточной близи от них, чтобы прошмыгнуть туда в последний момент. И некоторые, наверное, действительно успевают. Но, боюсь, что многие на самом деле – нет.

Но разве это – неправда, что «Coming to Jesus is easy!» (Придти ко Христу – легко)? Да, но лишь в том смысле, что большую и самую существенную часть труда Он уже взял на Себя. Легко? Смотря с чем сравнивать: если – с распятием на кресте, то, пожалуй, даже самая наша неблагополучная и многохлопотная жизнь всё-таки уступает мучительной и позорной крестной смерти, не правда ли? В этом смысле, предать себя Христу, безусловно, гораздо легче, чем предать себя кресту. Но, может быть, не стоит представлять себе это решение, если мы его искренне намереваемся исполнять, таким уж лёгким. Следовать за Богом во всей своей жизни – от самых внешне «духовных» решений и действий, типа участия в церковном служении, внесении пожертвований, отказа от богомерзких привычек, до самых «земных» и невозвышенных, типа отношения к своей работе или учёбе, стиля вождения и парковки машины, культуры питания или выбора развлечений – оказывается не просто трудным, но и совершенно невозможным ...без Божьей помощи.

Так как же всё-таки ответить на вопрос: трудно или легко обрести спасение? Как уравновесить две на первый взгляд совершенно противоположные заповеди? С одной стороны:

Ибо если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мертвых, то спасешься, потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению. (Рим. 10:9-10)

А с другой:

И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. (Откр. 20:12)

Думается, что на самом деле никакого противоречия здесь нет. Библия – удивительно гармоничная книга, несмотря на то, что писалась она десятками авторов на протяжении сотен лет (и понятно, почему: настоящим её Автором, Вдохновителем и Хранителем её цельности является единый и неделимый Бог). Очевидно, словесному выражению сердечного порыва к Господу есть место в спасительной истории человека – с неё, как правило, она только начинается. Но горе человеку, если этим она заканчивается и ограничивается, ибо несовершившись, не реализовавшись в его жизни, спасение не окажет никакого влияния на его вечную жизнь: ни на её земную, ни на её загробную часть. Таких людей, рассчитывающих на лёгкий путь или, как американцы называют его, «cheap grace», Господь предупреждает: берегитесь!

Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты. Но Он скажет: говорю вам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды. (Лук. 13:26-27)

Жить, не утруждая себя ничем, кроме еды и питья, и даже прислушиваться к Господней премудрости оказывается мало, для того, чтобы Он признал нас Своими. И, в то же время, одними лишь добрыми делами заслужить, заработать, выкупить своё спасение – упование столь же тщетное. Добрые дела – «добро-детели» – должны стать естественным следствием, результатом, плодом спасённой жизни, но – не её условием. По ним – записанным в книге жизни – Господь будет судить, насколько искренним было то самое решение, насколько реальным спасение стало в жизни человека, насколько оно совершилось, т.е. состоялось, а не только наметилось в его жизни.

Так как же всё-таки: легко или трудно обрести спасение? Много копий было сломано, много анафем произнесено и много бумаги было исписано в спорах на эту тему, в результате чего глубочайшие пропасти разногласий и раздоров пролегли между приверженцами одной точки зрения и апологетами другой. Мой ответ, насколько я понимаю, должен вызвать анафемствования сразу с обеих сторон. Во всяком случае, я на это вполне рассчитываю, ибо очень постараюсь выразить свою мысль максимально ясно и доходчиво: Господом уготован для каждого из нас удивительный замысел спасения, но, создав нас людьми очень разными – с разным темпераментом, разными задатками, разными душевными, интеллектуальными, физическими качествами, разным жизненным опытом, разным культурным багажом и так далее – Он уготовал каждому свой индивидуальный замысел спасения.

Для одних людей, воспитанных в условиях безверия и не получивших даже начального знакомства с Библией, но в силу самого склада характера, семейного окружения и благоприятного жизненного опыта, выросших вполне добрыми и честными гражданами, самым трудным может оказаться, как раз момент покаяния – признания за собой, несмотря на свою вроде бы очевидную добропорядочность, скрытой нечистоты, никому неизвестной, но грызущей человека изнутри порочности – всего, что называется грехом. Совершить этот шаг такому человеку бывает подчас особенно трудно именно потому, что многие вокруг него не обладают и толикой его добродетелей и достоинств, даже порой называя себя при этому верующими. Сделав же этот важный и трудный шаг, такой человек зачастую почти не изменяется внешне, но внутри его, в сердце его наступает тот самый мир, и душа его обретает ту самую уверенность и силу излучать добро, которой ему так не хватало в жизни. Первый шаг даётся ему с болью и кровью, но в дальнейшем спасение совершается в жизни такого человека, как бы, естественно и, по крайней мере, внешне легко и почти непроизвольно.

Для других людей, родившихся и выросших в христианских семьях, с младых ногтей впитавших знание о Боге и навык общения с Ним, самым трудным очень часто оказывается именно воплощение, реализация этого знания и этого навыка в своей жизни. Личное покаяние и вручение себя Богу, наоборот, совершается в большинстве случаев едва ли ни само собой и без видимого усилия и борения – человек радостно и с открытой душой вступает в спасительный завет со Христом по достижении того возраста, когда это решение принимается им ответственно и обдуманно. И это, как правило – самая лёгкая часть. Гораздо труднее бывает сохранить этот завет на протяжении всей его дальнейшей жизни, воплощая, совершая его в каждом принятом решении, в каждом помысле, в каждом слове и деле.

Бывает, конечно, что добрые по натуре дети рождаются и воспитываются в семьях верующих родителей, никогда в своей жизни не испытывая при этом ни искусительных влияний мира, ни лишений, ни гонений за свою веру. Но, согласитесь, это всё-таки скорее исключение, чем правило, а значит, даже таким «тепличным растениям» приходится в некоторые моменты своей жизни прилагать всю силу своей веры и преданности Богу, чтобы обетование их спасения не осталось лишь обетованием, чтобы великий Господень замысел воплотился и осуществился в их жизни. Гораздо чаще, к сожалению, мы являемся свидетелями прямо противоположного: когда люди, видевшие в жизни так мало любви и добра, и, наоборот, испытавшие на себе нечеловеческую меру боли и лишений, не находят в себе сил ни для первого шага навстречу Богу, ни, тем более, для последовательного исполнения его замысла в их жизни. И поэтому, на нас с вами лежит святая обязанность всячески помогать им в этом.

Вы думаете это легко или трудно? Смотря, с чем сравнивать. Если представить себе некоторую протяжённость, на одном конце которой – полная невозможность, а на другом – совершенная лёгкость, то куда мы поместим труд благовестия? Впрочем, это уже совсем другая проповедь. Аминь.