Всем нам, наверняка, не раз приходилось слышать такое выражение: "ради Бога". Помните, в России на папертях церквей, на улицах, в подземных переходах сидели нищие и прослили: "Подайте Христа ради! Помогите ради Бога!" Или, казалось бы, в совсем другой ситуации, когда наш ребёнок надоедает нам какой-то просьбой: "Ну, пожалуйста, пап, купи мне эту игрушку. Ну, пожалуйста, мам, пойдём в Макдональдз!" Мы, едва сдерживая праведный родительский гнев, восклицаем: "Да отстань ты ради Христа!"

Пожалуй, чаще всего мы говорим это как бы автоматически и почти не задумываясь о значении этих слов. И в каком-то смысле мы, наверное, нарушаем тем самым одну из десяти Господних заповедей, данных Им на Синайской горе: "Не произноси имени Господа твоего, напрасно." Но это – лишь в том случае, если, призывая Его имя, мы, на самом деле, не имеем Его ввиду или, того хуже, имеем ввиду не Его, а кого-то другого.

Например, уличный попрошайка совсем не обязательно взывает к милости в отношении слабых и неимущих, заповеданной нам самим Христом. Очень часто это – призыв к нашей собственной гордости: "Дескать, подайте нищему, и вы же будете себя чувствовать лучше, и на совести у вас будет спокойнее от того, что вы сделали доброе дело".

Не знаю как кому, а мне всегда было трудно пройти мимо протянутой руки. И даже если я подавал милостыню, я не переставал потом мучиться вопросом: "А достаточно ли я дал? И сколько это – достаточно?" И особенно остро я это почувствовал, когда приезжал в Россию или на Украину уже из Америки, и для меня не составляло проблемы бросить в протянутую кепку несколько тысяч рублей или купонов – целое состояние для нищего, в то же время не представлявшее для меня практически никакой ценности. Ах, как хорошо я себя чувствовал, этакий "гусь заморский", щедро благодетельствующий направо и налево!

Но Господь укорил меня в моей душе, когда я побеседовал с одним мудрым человеком, кстати, православным священником и монахом. Нисколько не защищая сам институт монашества (да он в моей защите и не нуждается), я должен сказать, что большинству из нас есть, чему у них поучиться. Например, жертвенности. На мой вопрос о том, сколько на его взгляд следует подавать бедным, этот монах ответил ответил просто, что подаяние от щедрот – тешит самолюбие человека, подаяние от души – прославляет Бога. Т.е., наше пожертвование должно быть достаточно существенным, чтобы оно коснулось самой нашей души, чтобы оно задело что-то важное для нас, чтобы оно отняло у нас частицу того, что для нас представляет некую действительную ценность. В этом смысле, мне больше нравится слово "пожертвование", чем просто "подаяние" или "милостыня".

Итак, сколько же следует жертвовать? Мой американский пастор как-то рассказывал, как к нему пришёл один из его друзей и попросил помолиться с ним о той отчаянной ситуации, в которой оказался его собственный маленький бизнес. Он едва сводил концы с концами, и, стоя на пороге полного банкротства, этот человек готов был на любые меры, лишь бы спасти своё небольшое состояние. Молясь и прося Господней помощи и благословения, он поклялся Богу регулярно и щедро жертвовать на церковь и её служения. Десятина, т.е. десятая часть от его тогдашнего дохода составляла некую сумму, которая казалась ему, с одной стороны, довольно внушительной, а с другой – вполне реальной. И в ответ на его молитвы Господь благословил и его семью, и его компанию, да так, что через каких-то полтора года, его оборот подкатил к полумиллиону долларов. Всё это время он был верен своему слову и регулярно приносил десятину в церковь. Пока, наконец, его компания не выросла до – миллиона долларов в год.

И вот, он снова приходит к пастору и снова просит помолиться с ним Богу, чтобы поблагодарить Господа за Его щедроты и снять с него то обещание, которое он дал Ему в тот отчаянный момент. 10% от миллиона долларов, т.е., $100.000, уже не представлялись ему цифрой, которую он мог бы просто – пожертвовать. И пастор склонился с ним в молитве и сказал: "Боже, Ты видишь, что это бремя оказалось непосильным для моего друга. Пожалуйста, освободи его. Забери у него всё это богатство, чтобы он снова стал способен исполнять Твою волю..." Бизнесмен вскочил на ноги и закричал: "Нет, нет, Господи, я совсем не это имел ввиду!" – и со слезами на глазах покаялся в своей неблагодарности и ещё раз поклялся Господу быть верным Его слугой и ...жертвователем!

И тут мы с вами подходим к тому самому вопросу, которому я, собственно, и хотел бы посвятить сегодняшнюю проповедь: "Видя, зная и помня, как много Господь совершил и совершает для нас, что мы с вами можем и должны делать ради Него, ради Бога, ради Христа?" Давайте попробуем себе представить нечто такое, что бы Господу требовалось от нас, чего Ему недоставало бы без нашего участия, в чём Он зависел бы от нас и без чего Он Он не был бы Тем, Кто Он есть: великим, всемогущим, вездесущим, всеведающим и всеблагим Богом. Ну, у кого есть идеи?

Столетия и столетия подряд люди пытались найти хоть сколько-нибудь убедительный ответ на этот вопрос. Буддисты, например, решили, что Бог целиком зависит от человека, поскольку Он, собственно, и является человеком: согласно их учению, в каждом из нас – частица Бога, и все мы вместе составляем Божество, а, стало быть, не он – наш Господь, а мы – Его господа. Удобно, правда? Жаль только, что это – не работает даже и для бедных буддистов. Сколько бы мы ни дули щёки от важности здесь на земле, наша с вами вечная жизнь остаётся всецело в руках Господних. И в этом смысле даже очень многого в жизни достигший буддийский лама ни на йоту ни ближе к Господу заурядного фермера из Айовы или какого-нибудь лихого "нового русского" или "нового украинского". Никто из них не сможет предложить Господу ничего из того, что бы он прежде от Него же ни получил: будь то сила характера, богатый урожай кукурузы или сказочное финансовое состояние.

Атеисты, вовсе отрицающие бытие Бога, тоже не слишком далеко ушли от этого, в каком-то смысле, очень детского восприятия мира. Мне они (да и я сам себе, когда оглядываюсь на лет десять-пятнадцать назад) всегда напоминают ту маленькую девочку из замечательной книги Корнея Чуковского "От Двух до Пяти", которая, если ей что-то не нравилось, угрожала взрослым: "Вот сейчас сделаю всем темно", и крепко зажмуривала глаза. Так и неверующие в Бога: они поворачиваются к Нему спиной, они до боли зажмуривают глаза (точнее, сердца – органы духовного зрения), они сломя голову бросаются в чёрный омут духовного разврата – всё это в попытке как-то воздействовать, как-то повлиять, как-то подчинить себе всемогущего Бога. А Он стоит и с любовью и состраданием смотрит на них, как, видимо, смотрели на эту девочку её родители, шепча ей на ухо: "Мы – здесь, мы любим тебя и, если ты откроешь глаза и протянешь нам руку, то мы постараемся помочь тебе в твоей беде". Нет, и неверующим нечего предложить Ему, кроме своего покаяния.

А как насчёт Христиан? Нет ли у нас с вами чего-то такого, без чего Господу было бы не обойтись, без чего Он, например, не мог бы согласно Своему замыслу совершать труд спасения человеческих душ? Среди Христиан, и даже среди весьма искушённых в вероучении Христиан, я не раз встречал убеждение, что вечное спасение народов и племён как-то зависит от того, насколько мы, верующие, активно и самоотверженно участвуем в евангелизационной и миссионерской деятельности. Дескать, если мы не будем проповедовать Слово Божие среди неверующего населения нашего города или не будем посылать миссионеров в другой конец света, то великий замысел Божия спасения полетит в тартарары. Это убеждение, которому и я, грешным делом, в своё время отдал дань, очень сходно с тем самым подаянием "от щедрот", о которым мы говорили раньше: оно служит не столько делу спасения человеческих душ, сколько – ублажению совести и подпитке гордости такого благодетеля. Как приятно чувствовать себя важным и незаменимым инструментом в руках великого Господа!

Дорогие братья и сёстры! Пусть это не будет ни для кого обидой, но, честное слово, Господь обойдётся без нас с вами точно так же, как Он обходился до сотворения мира и человека в нём. Христос совершит Свой чудный замысел, даже если мы палец о палец не ударим или даже если мы изо всех сил будем противится Ему. Он просто найдёт других людей, более способных, более отзывчивых и более благодарных, и на них изольёт всё обилие Своего благословения. Посылая нас на ниву евангелизации и благотворительности, Он предлагает нам весьма почётную должность – быть Его, т.е., Божиим слугой. Но весь её почёт заключается не в слове "слуга", а в слове "Божий".  Ему одному надлежит нам с вами приносить покаяние и возносить славу как нашего Владыки и Спасителя!

Ага! Значит всё-таки есть нечто, зависящее от нас, и чего Господь ожидает от нас с вам в ответ на Его любовь и на Его спасительную жертву на голгофском кресте! Значит есть всё-таки что-то такое, что мы можем сделать ради Него, и это – прославление, слава, поклонение. Смысл всех этих слов сводится к одному – признание. Ни добавить, ни убавить, ни изменить, ни усовершенствовать в Боге мы ничего не можем (даже если бы такая идея нам пришла на ум). Мы можем лишь признать за Ним то, Кто Он и что Он совершает, совершил или ещё совершит в нашей жизни. Это и есть – воздаяние Ему славы, т.е., Его прославление.

Причём, в отношении событий, совершённых Им в прошлом, это прославление или признание – становится воспоминанием, т.е., переживанием заново того, что произошло когда-то давным давно. И это, повторяю, единственное, что мы можем сделать для нашего Бога, не пытаясь ни в коей мере отнять от Его славы или прибавить к ней что-то ещё от себя.

И именно к этому призывает нас Христос словами Своего Евангелия (Лук. 22:17-20) И, взяв чашу и благодарив, сказал: примите её и разделите между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придёт Царство Божие. И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Моё, которое за вас предаётся; сие творите в Моё воспоминание. Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Завет в Моей крови, которая за вас проливается."

Мы совершаем хлебопреломление не для того, чтобы оно как-то благотворно повлияло на нас. Для того, чтобы насытится и напиться большинству из нас мало одного кусочка хлеба и одного глотка вина.

Мы совершаем причастие и не для того, чтобы это как-то повлияло на Его верховную волю. В волшебный, магический смысл частиц причастия верят некоторые Христиане, но нигде в Библии нам не говорится об этом, да и зачем было бы Богу устраивать всю эту процедуру лишь для того, чтобы стать нашим послушным рабом. Уж очень это напоминало бы сказку о джине, добровольлно покорившемся старому кувшину. Насколько я знаю нашего Бога, это – совсем не в Его характере.

Мы совершаем вечерю именно потому, почему Он завещал нам её соверашать: "в Его воспоминание". Мы вспоминаем, признаём и прославляем сегодня в особенности одно событие в Божественной и человеческой истории: когда Сын Божий, сошедший на землю с небес, предал Себя на казнь во искупление человеческих грехов. Наших с вами грехов.

Мы признаём Его сегодня нашим Господом и Спасителем. И это – единственное, что мы можем сделать "ради Бога".  Аминь.