О любви

Ин. 13:34-35: «Заповедь новую даю вам, (да) любите друг друга; как Я возлюбил вас, так и вы (да) любите друг друга. По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою».

Но что же в этом, собственно, нового? Не Сам ли Христос говорил в Мат. 22:37-39:  "Возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим и всею душою твоею и всем разумением твоим: сия есть первая и наибольшая заповедь; вторая же подобная ей: возлюби ближнего твоего, как самого себя; на сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки"? Не с ветхозаветных ли  времён дана была людям заповедь любви друг ко другу? К какой же это такой особенной и новой любви призывает нас Господь устами Своего Сына? И разве любовь бывает разная, а не просто сильная-слабая?

Давайте спросим у признанных «авторитетов» в этой деликатной области:

    Гейне: «Любовь – это зубная боль в сердце».

    Шекспир: "Любовь – раздумье, необдуманности ради, смешенье яда и противоядья".

    Экзюпери: «Любить – не значит смотреть друг на друга; любить – значит смотреть в одном направлении».

    Даль: "Любовь – избранье или предпочтенье кого или чего по воле, волею (не рассудком), иногда и вовсе безотчётно и безрассудно".

    Ожегов: "Любовь – чувство самоотверженной привязанности, например: любовь к Родине".

Как видно уже из самой этой разноголосицы мнений, в понятие любви люди вкладывают самый различный смысл. В греческом языке, на котором был первоначально написан Новый Завет, русскому слову «любовь» соответствовало, по крайней мере, четыре разных слова, передающих, соответственно, различные смысловые оттенки этого понятия и даже – весьма существенные различия внутри него.

Любовь чувственная «eros» не подвластна человеческой воле. Это — часть неодухотворенной природы, действующей по законам, данным ей при творении. По своей сути, это чувство очень родственно любой другой «естественной» или «природной» эмоции: голоду, жажде, холоду – поскольку удовлетворяется оно через обладание и потребление. Любовь-«eros» возникает, развивается и пропадает вследствие происходящих c человеком и, по большей части, неподвластных ему событий или обстоятельств, как внутри его тела, так и снаружи. Особое состояние природы, климата, хорошее питание и настроение порождают в человеческом организме определённое брожение гормонов, которое находит своё внешнее выражение в своеобразном поведении, которое мы называем – в зависимости от его интенсивности – влюблённостью, любовным влечением или любовной страстью. Ничего специфически человеческого в такой любви ещё нет, хотя, конечно, большинство людей старается найти ей совершенно особое и оригинальное выражение. В Новом Завете это слово, по понятным причинам, не встречается – не о животной, а о человеческой и даже Божественной любви в нём преимущественно идёт речь.

Любовь «stergo» – на русский, как правило, переводится как «нежность». В днревнегреческой классике им могли даже описываться чувства собаки по отношению к хозяину. В Новом Завете оно встречается редко и описывает внешнее проявление других «типов» любви.  Например, в Рим. 12:10: «Будьте братолюбивы друг к другу с нежностью, в почтительности друг друга предупреждайте”.

Любовь «philia», по-русски часто называется уважением, потому что в ней очень мало личного; поскольку, это отношение личности к типу, например: любовь родственная – любовь какой-то группе людей или предметов. Её природа и динамика более рациональны, т.е. самому человеку её легче объяснить себе на основании самонаблюдений и опытов. Вызвать чувство этого рода умышленно едва ли не так же трудно, как и предыдущее. Что же касается его насыщения, то, как правило, проблема решается путём более или менее адекватной замены вожделенного предмета любви на подобный – того же рода. Новозаветным примером такой любви является стих из 2 Петр. 1:5-7: «...Прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии «philadelphia») любовь». Замечательно в этом стихе то, что любви «philia» здесь прямо противопоставлена любовь совсем иного рода.

И здесь самое время перейти к любви «аgаре». Своё особенное значение это слово приобрело только во времена Нового Завета, и это – не случайно, ибо возникла необходимость в новом слове,обозначающем новые отношения, заповеданные Христом (Ин. 13:34). Исполнение этой заповеди через любовь-«eros» (жажду обладания и потребления) невозможно, ибо невозможно заповедать (потребовать) то, что по самой своей природе – непроизвольно и спонтанно. Вызывать её в себе искусственно значит неминуемо фальшивить и лгать себе, Богу и окружающим. Столь же неотвратимо насильственное насаждение любви-«philia» порождало и порождает различного рода шовинизм – благосклонное отношение к одной группе людей в ущерб другим. Ни то, ни другое не стоило Христовой крестной смерти. Он был бы Своей противоположностью, если бы призвал человека к такой любви, и уж, конечно, Сам Он являл любовь совершенно иного рода. Глагол «аgарао» — выражаетсознательное решение о благорасположенности и почтении к человеку, независимо от его родовой или групповой принадлежности или какого-либо иного присущего этой личности качества. Именно примером любви такого рода являлся Христос: "Но Бог Свою любовь к нам доказывает тем, что Христос умер за нас, когда мы были еще грешниками» (Рим. 5:18). Не благодаря каким-то нашим особенным вызывающим симпатию и расположение качествам, а как раз несмотря на присутствие в нас качеств прямо противоположных возлюбил нас Господь.

Итак, любовь-«agape» это – волевое решение (англ. – commitment), принимаемое человеком разумно, честно и ответственно. Конечно, на это решение влияют различные обстоятельства и в том числе – чувства, так что исполнять его бывает отнюдь не просто. Но дело-то как раз в том, что только само принятие решения Христос возложил на человека как задачу ему, человеку, посильную. В исполнении же этой заповеди мы можем и даже должны целиком полагаться на Бога, на Его поддержку, на Его заботу, словом, на Его верность. И только тогда победить свои "естественные" (и, подчас, вполне добрые) чувства «eros» и «philia», если они начинают противоречить принятому решению, оказывается возможно. Трудно "not separating out the good from the bad, but grabbing the best out of all possible good” (Городон Макдональд). Только Христос даёт нам для этого достаточно мудрости и силы.

 Давайте остановимся здесь ещё на мгновение, и спросим себя ещё раз: а посильно ли нам, людям, вообще, справляться с такими сильными чувствами? Не лучше ли было бы Господу, в Его безмерной любви к нам, поберечь нас, хилых и немощных, от связанных с этим искушений и напастей? И честно ответим: "Хвала и слава Тебе, Боже наш, за то, что Ты создал нас именно такими! Свою скорбную и вместе с тем славную участь мы не променяем ни на что другое из Твоих творений: ни на неодушевлённую твёрдость камня, ни на могущественное безумие урагана. Испытания, посылаемые нам — благо для нас, ибо в них мы узнаём себя, узнаём мир, узнаём Тебя. С Тобой — мы всесильны, без Тебя мы ничтожны!"

 В одной из предыдущих бесед мы говорили о вере: что не сама она спасает, а – через неё – Христос (Еф. 2:8: «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар»). Самая самоотверженная и фанатичная вера в бездушного идола не произведёт ничего, кроме саморазрушения личности горе-верующего. Вера величиной с горчичное зерно, но вера в истинного и всемогущего Бога – способна творить великие дела. То же справедливо и в отношении любви: не столько важно, чтобы она непременно была сильной; гораздо существенней, чтобы она была той самой, заповеданной Богом. Сильная любовь-«eros» может довести человека до совершенно звериного состояния, сильная любовь-«philia» зачастую делает людей религиозными фанатиками и человеконенавистниками. Любовь-«agape», даже только зародившись в человеке, производит чудеса и "всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит. Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится" (1 Кор. 13:4-8). Аминь.